Борис Барский (продолжение)

Борис Барский.
Лирические стихотворения о любви к разнообразным женщинам

Продолжаем выкладывать стихи творчества гениального поэта!

48. Вот я третий час смотрю на окно,
А в окне третий час уже небо показывают,
Еще крыши видны, облаков волокно,
И по крышам коты малохольные лазают.
Бельевые веревки, скелеты антенн,
Паутиновый блеск проводов электрических,
Гобелен штукатурный облупленных стен
И дымящихся труб символ аллегорический.
А еще, как капризы плохой погоды,
Как капризы моды — домов стриптиз,
И, как падают маслом вниз бутерброды –
Так балконы летят человеком вниз.
Теплый ветер листочки деревьев листает,
Небо синее, будто цилиндр факира,
А в окне над землей беззаботно летают
Бестолковые белые голуби мира.

49. Десять-десять, улыбаюсь,
Так в часах застыли стрелки,
Время ждет, а я катаюсь,
На летающей тарелке.
Ошмеленной мысли рой,
Я парю над облаками,
Окрыляченный хаврой,
Небо трогаю ногами.
Пробуксовывают пятки,
Я стремителен и смел я,
И с меня все взятки гладки,
И на все плевать хотел я.
Я — мираж, я — нереален,
Я принял антигрустинина,
Я и не материален
От щепотки кокоина.
Настлив день
Или ненастлив –
Мне плевать,
Я просто счастлив.

50. Есть запретных плодов влеченье
С давних пор, и им возраст — века:
Вот порочное увлеченье,
Когда любит мужик мужика.
Как представлю в своей голове,
Так она и закружится кругом.
Или женщины, тоже две,
И опять же, живут друг с другом.
А как это назвать — не знаю,
Проявляя к себе влюбленность,
В одиночку, когда ласкают
Мест интимных перевожбужденность.
Раздеваются догола,
Когда есть такая возможность
И рассматривают в зеркала
Наготы своей безнадежность.
Даже думать об этом грустно,
Тут бесстыжесть такая — слов нет.
Почему-то вдруг стало грустно,
Что умру, и никто не вспомнит.

51. Куры-дуры,
Бабы-не куры,
Голуби-птицы,
Птицы-мухи.
Гудит в голове
И звенит в ухе
Я слышу звон
И не знаю, где он,
И не знаю, где явь,
И не знаю, где сон.
Я пьян,
Но в природе своей –Неваляшка,
Я вижу: монашки
Играют в пятнашки,
Я спорить готов
До десятой отдышки
О несовместимости
Кошки и мышки.
Я думаю часто:
Что делаем все мы?
И думаю: кто мы?
Когда мы?
Зачем мы?
Я нем,
Хотя ушки живут
На макушке,
Я слышу, как жалобно
Плачут лягушки
О том, как редеют
Весною ресницы,
И как ревматично
Болят поясницы,
Как трудно подняться,
Как просто скатиться,
Не трогайте мух.
Ведь они — словно птицы!

51. Сижу один как-то осиротело,
Все куда-то спешат, а куда — непонятно,
Но мне к ним нет никакого дела,
И им ко мне нет дела адекватно.
От мыслимых ужасов весь вспотел я,
Ну как же это так? Невероятно:
Пускай бы на них наплевать хотел я,
Так ведь и они на меня — обратно.
Каждый сам по себе — одичавшее пугало,
Человек вроде — необитаемый остров.
Пожалуйста, люди, любите друг друга,
Ведь это, как все гениальное просто.

52. Остроумные бусинки слова
В ожерелье стиха я вплетал,
Расплетал и вплетал туда новый
Ироничный духовный ментал.
А закончив, я Вам приносил
Целый сомн поэтических трелей
И покорно примерить просил
Ожерелие из ожерелей.
Только Вы предпочли им, увы,
Сверхдешевые яркие бусы.
Как я раньше не понял, что Вы
Лишены были начисто вкуса.

53. \»Зубы гниют с головы\».
(Я) \»В ногах правды нет\».
(Маресьев) \»Хождение по путям воспрещается\». (А. Каренина)

54. Лицом к лицу,
К вискам прижав ладони,
Я голову сжимал свою в тиски.
Прости, опять влекут куда-то кони
Моей нечеловеческой тоски.
Пускай незащищенный я стою,
А щупальцы ее меня коснуться,
Но кровь не холодит уже мою.
Уйдя в себя — возможность не вернуться.
Поверь, мне больше некуда идти,
Иных путей давно не нахожу я:
Ты только, если сможешь не грусти.
Я ухожу, прости, что ухожу я.

55. Для счастья нужно ведь так мало –
Приборы: ножик, рюмка, вилка,
Скатерть, хрустящая крахмалом,
И запотевшая бутылка.
Стол, стул и в вазочке цветочки,
Два бутербродика с икрою,
И малосольные грибочки,
И ассорти еще мясное:
Потом селедочка в маслинках
Или свинячие биточки,
И симпатичная блондинка,
И чтобы ямочки на щечках.
И чтоб не девушка, а пончик,
Локтем локтя ее коснусь я:
Но стоп! Мечтать закончим,
А то слюною захлебнусь я.

56. Ты в дверях с бокалом грога
Ежишься плечами зябко,
С грогом около порога
И рукой сжимаешь шляпку.
Незаметно наблюдаю
Под этюды клавесина,
Как в глазах твоих играют
Язычки огня камина.
Вздрогнут крылышками свечи,
Хочется сойти с ума:
Я и ты, и этот вечер,
Полусвет и полутьма.
Хочется с проворством кошки
Пригласить тебя на танец,
Целовать твои ладошки
И стыдливых щек румянец.
Я плюс ты, огонь камина,
Ты с бокалом, я с усами,
Мы и звуки клавесина,
И сжигающее пламя.

57. И случилось так
И не нам решать.
Почему?
Почему Я и сам не знаю.
Вероятно, я должен
Тебя обожать,
Ну а я, ну нисколечко
Не обожаю.
И не мне просить,
Не тебе прощать,
И опять, в сотый раз
Я уйду не прощаясь.
Что не выполню
Не могу обещать,
Но терпенью
Твоему восхищаюсь.
Не пойму, зачем
Подбирать ключи
Там, где нет даже скважины
Для ключей.
И не мне объяснять –
Лучше помолчим,
Отмахнусь рукой,
Звездных ночей.
Не печалься, пустяк,
Вот опять ничья.
Мы туманности две Пути Вечного,
Млечного, Мы лишь капельки две
Одного ручья И песчинки времени
Бесконечного.
Разве скажет одна
Песчинка другой: Я навеки твоя,
Ты навеки мой?

58. Я бы на коленках
К Вам приполз,
Только бы остались
Мы одни. Ваше тело
Просится на холст,
А не на банальность
Простыни.
Краски бы развел,
Не торопясь,
Лишь затем,
Чтоб Вас увековечить,
Локонов волос
Густую вязь,
Магию округлостей
И плечи. Краски вас
Да одухотворят.
И глаза,
И волшебство фигуры.
Пусть потом
Потомки говорят:
Создал ангела
Из этакой вот Дуры.

59. Я не знаю, где мой Аппетит и покой,
Что случилось со мной:
Я как будто взбесился.
Лучше б я заразился,
К примеру, чумой,
Чем любовью твоей
От тебя заразился.
Я доверчивый
И беспечный такой,
Как могло случиться,
Что не понял я сразу,
Как ребенок, вот так
Потерял совой покой
И вот так подцепил
В свою душу заразу.
Замирает в груди
И холодный пот,
Под глазами круги,
Взгляд горячий, страстный,
Но ты в душу Мою не влезай, убьет.
Знаешь, даже курить
Со мной рядом опасно.
Ты беспечно зажгла
Смертоносный пожар,
Разожгла и забыла,
И не погасила.
Где стакан взять воды?
Куда выпустить пар?
Ты не ведаешь даже,
Что ты натворила.

60. Я мечтал в голубой лагуне,
Где, как зубы, коралловость рифов,
И на рифах уснула шхуна,
И кружатся тучи москитов.
Где бурлит перламутрово пена,
Разбиваясь о гребни утесов,
Небо там, где необыкновенно,
А на пальмах растут кокосы,
Замереть как-то благовейно
Там, где тучи царапают горы
А потом зафигачить \»Портвейна’
И заесть его помидором.

61. Бывают женщины разные,
Бывают, как вина, искристые,
Белые или красные,
Бродящие и игристые.
Десертные вина, крепленые,
Или ликеры сладкие,
Бывают они округленные,
И наоборот — гладкие.
Бывают, как лед,
И бывают, как мед,
Грог или коктейля
Холодная взвесь:
Коньяк ли? Шампанское?
Кто их поймет?
Хотя, говорят,
Даже умные есть.

62. Наверное, это все — ерунда:
Я спать лег и думал, пока я не сплю,
Как девушка в проруби тонет пруда,
И как я спасу ее и полюблю.
Крутился, наверное, целый час –
Нет сна, хоть убей меня, выколи глаз.
Возможно, ее я не полюблю,
А, может быть, кто-то другой ее спас.
И я заказал себе сон про войну.
Я просто подумал, пока я не сплю,
В смертельном бою я спасаю одну,
А дальше во сне ее полюблю.
И снова крутился еще один час,
И снова нет сна, ну хоть выколи глаз,
Подумал, что раз я, опять же, не сплю,
Наверное, снова другой ее спас:
Я реку представил по имени Нил,
Прекрасный и сильный, я гордо стою,
Купается девушка, вдруг крокодил,
И я с ним сражаюсь, пока я не сплю.
И в этом сражении я победил,
И я ликовал, и она, Нил бурлил:
Вдруг слышу:
Бесстрашный, тебя я люблю,
Но что-то тебе крокодил откусил:
С кровати ужаленный я подскочил,
Гляжу — все в порядке, я снова в кровать.
Чу: в детстве давно меня кто-то учил:
Верблюдов с баранами лучше считать.

63. Есть старый закон, и он непререкаем,
И знает о нем всякий сведующий:
Не гонись за женщиной, как за уходящим трамваем,
Сзади всегда идет следующий.

64. Я молчу, но приятно
Наблюдать одну картину:
Вас, похожую на дятла,
Но с повадками павлина.
День за днем одно и то же,
Я смотрю на мир дебело,
Хочется кричать: о, Боже!
Как мне все осточертело.
Запустить в Вас мокасином? Пристрелить?
Я озадачен:
Или взять, облить бензином
И спалить к чертям собачим?
Но, как будто просыпаясь,
Слыша: мы вдвоем навечно?
Я смотрю и улыбаюсь:
Ну, конечно же, конечно.

65. День подлец и ночь зараза,
Я не сплю, мне не до сна.
Сквозь окно огромным глазом
Смотрит дерзкая луна.
Одноглазо строит рожи,
В небе — море светлячков,
Полоумная дорожка
Из жемчужных облачков.
И я, ночь держа рукою,
А другой — бокал с луной,
Пью мерцание покоя,
Упиваюсь тишиной.
Пью дрожанье перламутра
В тишине безделия,
Но ползет дыханье утра
И растет похмелие.

66. И грустно бывает, бывает тревожно,
Согласен, бывают мгновенья тоски,
Но умереть от любви не возможно:
И просто не умно,
И не по-мужски.

67. Того не ведают невежды:
Жизнь бесконечна, а тела –
Сиюминутные одежды
Недолговечного стекла.
Но между тем и этим между
День изо дня себе твержу:
Я так люблю свою одежду,
Что даже слов не нахожу.
Пусть в синтезе хлопот пустых
Одежда есть мое блаженство,
Пустите меня в лик святых,
Ведь я же просто совершенство.

68. Я иду в тридесятое царство
Через реки, овраги и горы,
Через время и через пространство,
Топи скуки, нирваны озера.
Как больной в предпоследней агонии,
Я шагаю себе в никуда
По какой-то злосчастной иронии.
В быстрой смене сюжетов и тем
Мне не важно: весна или осень,
Я шагаю лишь только затем,
Чтоб коньки где-то взять и отбросить.

69. Ночь тревогою кольнула,
Чем-то острым, чем-то странным,
Неожиданно зевнула
Черной пастью чемодана — Сволочь.
За губами ставень Слышу шепот:
С кем ты? Кто ты?
Спрятал пазуху за камень?
Как же, то-то и оно-то.
Я устал считать до ста,
Не уснуть, но слышу всюду:
Без распятья нет Христа,
Нет Иисуса без Иуды.

70. Засыпают в домах лампочки,
Телевизоры, радиоточки,
Спят уютно твои тапочки –
Пятка к пятке, носочек к носочку.
И мои — в клубочек и храпают,
Стол спит, стул и будильник,
Только в кране вода капает
И урчит во сне холодильник.
А потом засыпает весь дом,
Даже шорохи вместе с мышами,
Я к тебе — мурлыкать котом,
Потому что ты любишь ушами.
Околдую и заворожу,
И случится, и вот случилось.
А под утро лукаво спрошу: Как спалось?
И еще: что приснилось?

71. Осенило, понимаю:
Ничего собой не значу,
Понимаю — не поймаю,
Я за хвост свою удачу,
Никогда не полюблю
Девушку в волшебном гроте,
Никогда не запою
Как Лучано Паваротти,
Ничего не напишу,
Никого не нарисую,
И \»to be, or not to be\», —
Тоже не произнесу я.
И, захлебываясь грустью,
Весь в тоске, все опостыло,
Щас возьму, пойду, напьюсь я
И набью кому-то рыло.

72. Не скрою — Вы мне симпатичны,
Гармония лица и тела,
Вы так изящно симметричны,
Величественны, мягкотелы.
Вы вся вкуснее кока-колы,
И понимаю я отлично,
Мы с Вами чем-то разнополы,
Но все же фотогеничны.
Мы оба — следствия в причине,
Мы вместе — человечий род,
Да будет женщина в мужчине,
А лучше пусть наоборот.

73. Когти я в свою душу вонзал
И в комок собирал свою волю,
Я проснулся и вдруг осознал,
Что зависим от алкоголя.
Из цепочек событий мгновение — Вспышка,
будто в горячке белой,
Чую — все, началось сраженье
Духа вечного с бренным телом.
Бесхребетно и остервенело
Меня било всего и трусило.
Дух, не смей, — говорил, а тело
Унизительно выпить просило.
Я обоих оставил без сил,
Я в счастливую верю планету.
Мне не важно, кто победил,
Важно то, что я пил за Победу!

74. Лежал и думал о Майами,
Стук в дверь, гляжу — Омар Хайям,
По кругу двигая бровями,
Мой сон развеял о Майами:
И, сам в себе души не чая,
Играет четками, скучая:
Что ты разлегся, как Даная?
Поехали к индейцам майя,
Развеселимся и погуляем:
Лукаво кашляет: кхе-кхью,
А я ему: послушай, Хаим,
Я третий день уже не пью.
Уйди, не видишь, я грущу,
А то ботинком запущу.

75. Согласитесь — гениально
Я придумал: нелегально,
Когда все сойдутся в баре,
Подкатить на \»Ягуаре\»,
В черном смокинге с иголки,
С бриллиантовой заколкой,
С тростью, в шляпе, а в руке –
Белый дог на поводке.
И окинуть зал устало,
И медлительней коала,
Заказать у барной стойки
Виски с содовой настойкой.
Одарить улыбкой барской –
Не могу без впечатлений.
В зале шепот: — Барский! Барский!
— Это кто, простите? — Гений!

76. Ты в руках с воздушным шариком,
Я смотрю, а будто грезится,
Что глаза твои-фонарики,
А в глазах, чертята бесятся.
Кажутся желания странными,
Легкий бриз небрежно пенится,
Пляж пустынный с пеликанами,
И еще закат сиренится.
Я молчу многозначно,
Я внимаю заворожено,
Хочется тебе мучительно
Залепить лицо пироженым.
Волны стаями дельфиновы,
То ли грезил, то ль привиделось: Шлеп!
И в бешенстве рубиновом
Ты ушла: Верно, обиделась.
Всю измазав кремом рожу,
Черти на кого похожа,
Дура набитая!

77. Чувств своих не в силах скрыть,
Пристально глядел на Вас,
В состоянии любить
Прямо здесь, уже, сейчас.
Вы не знаете меня,
Я в словах не пустомеля,
Я погорячей огня
Два, ну три раза в неделю.
Я о Вас, как мышь о сыре,
Есть любовь варенья слаще,
С Вами можно и четыре,
А на Новый год и чаще.
В общем, что и говорить:
Ненавижу скукотищу,
Мне дано любить, любить,
Как голодный любит пищу.

��������